«Нигде. Мултакар отдален от всех звезд и подвешен в темноте. Вечная ночь и холод. Экваториальный радиус: больше двадцати тысяч квадратных километров, из исходных частей планеты сохранилось только ядро, выделяющее энергию, все остальное заменено искусственно созданными покровами, формирующими в высшей степени техногенный мир с миллиардами заключенных. Пять боевых лун, больше сотни артиллерийских спутников, мощное силовое поле, защищающее атмосферу от проникновения, и… флот».

На фоне темной сферы Мултакара, покоившегося в вакууме без движения, начали зажигаться созвездия – сигнальные огни и сопла двигателей охранного флота. Тысячи боевых кораблей.

«Скольких мы уничтожим, прежде чем они уничтожат нас?»

«Охрана лучше, чем в Копатэксе. Но мы выживем, если не забудем о приоритетах».

Мартабах присмотрелся.

«Они выпускают истребители. Сотни тысяч. И фотонные торпеды. И, кажется… открыли огонь из плазменных орудий. Время подлета не больше стандартной минуты. Наши действия, бывший учитель?»

«Видишь самый большой дредноут? Это флагман, как нетрудно догадаться. Для начала прорвемся сквозь завесу огня и возьмем его на абордаж».

«Что потом?»

«Будем импровизировать».

«Ты ненавидишь импровизировать».

«Метавселенной плевать на мои предпочтения. Защитную мантру помнишь?»

«Ар-Аккана-Тэккай[11]».

Тела мироходцев укрыло едва заметное перламутровое свечение, которое было лучше любой брони: защитная форма арканы. Постоянно набирая скорость, они направили свои тела навстречу всей военной мощи Корпорации.

Оба чужака перемещались с огромной скоростью, дзифт за дзифтом, как безумные мухи, играющие в салки с эскадрильями истребителей. Корпоративный флот посылал к ним пылающие звезды фотонных торпед, сгустки раскаленной плазмы и рассекал черноту мощными мультилазерными лучами. Каос Магн отвечал широкими волнами арканы, попадая в которые все пространство, а также материальные объекты закручивались штопором. Боевые единицы Корпорации погибали многими десятками, пытаясь угнаться за двумя призраками.

Мартабах тем временем орудовал молотом. Опереться в пустоте было не на что, и оттого белые кольца радужек в черноте его глаз не растворялись, постоянно вспыхивая и пульсируя. Аркана передавалась оружию, попадала в ударную часть, где находился сокрытый аркана-акселератор, и разрушительные волны из молота исходили в разы более мощными. Каждый следующий удар доставал дальше и расходился шире, сметая боевые машины и снаряды. Видимо, кровь, которую бывший учитель добавил в гранатовый сок и заставил его выпить в «Жонглере», действительно увеличивала потенциал в использовании арканы. Хотя, заметив, как Магн сокрушил огромный звездный крейсер, Мартабах понял, что его собственные возможности все еще не равны Каосовым, ведь он не Новорожденный бог.

Каждый из них был подобен армии и мог нести разрушение многим мирам… Да что там, они и несли разрушение в свое время, круша империи и сотрясая континенты, но даже их сил не хватало, чтобы на равных противостоять военной науке Корпорации, ее боевым менталистам, великолепным тактическим ИИ и бесконечной живой силе. Охранный флот превратил вакуум близ Мултакара в море кипящей плазмы, фотонные торпеды взрывались, нанося раны реальности, тысячи истребителей безумными роями мчались за нарушителями.

Царила тишина.

Наконец Каос и Мартабах прорвались вплотную к флагманскому кораблю, который был столь громаден, что затмил своим размером весь мир. Тушу укрывало защитное поле одностороннего действия, из-под которого вели огонь батареи плазменных орудий и мультилазеров.

«Ты пользовался техникой Всепронзающего Копья после окончания обучения?»

«Приходилось».

«Значит, мантру помнишь. Нужен сдвоенный удар, чтобы перегрузить защитное поле, а потом еще один, чтобы пробить обшивку и прорваться на внутренние палубы. Полная синхронность!»

«Нелегко в условиях постоянной сосредоточенности на том, чтобы не испариться».

«Я верю в тебя, бывший ученик. Двойное Всепронзающее Копье! Сейчас!»

Два беззвучных голоса слились воедино, исторгая мантру «Ам-А́сугара-Токко́й». Каос ударил выпрямленными пальцами правой руки; Мартабах обрушил молот – защитное поле громадной боевой машины мигнуло. Этого оказалось достаточно, чтобы две «пылинки» скользнули к щетинившейся турелями обшивке и проделали в ней сквозную дыру. Аварийные механизмы немедленно начали закрывать все поврежденные отсеки и заделывать пробоину.

Последовавшая битва на борту была весьма увлекательной, но простой. Новорожденный и его бывший ученик прорывались через баррикады под огнем сотен стволов, рвали на части боевых роботов и крушили армированные перегородки между отсеками. Расколов молотом силовую броню очередного тяжелого пехотинца, черноволосый быстрыми и точными мантрами «Фкатцсс» расстрелял из пальца еще пятерых таких же, чем вызвал одобрительный возглас учителя. Помимо эффективности Каос ценил еще и изящество.

Однако, прорвавшись в огромный зал, служивший флагману мостиком, захватчики застали старший офицерский состав в состоянии, далеком от работоспособного. Те успели совершить групповой суицид, предварительно приведя панели управления в негодность.

– Поди ж ты! Вот ведь парадокс, у этих корпоративных псов нет ни грана патриотизма, они рабы, но за последние века Корпорация неплохо промыла им мозги правилами корпоративной этики. Худшая замена благородному самопожертвованию.

– Э да, конечно, однако посмотри на эти вот мониторы. Трещины портят картинку, но, кажется, на нас оборачивается весь флот. Они готовятся к превращению этой лоханки в обломки.

– Защитное поле еще работает, продержимся…

– Луны, – напомнил Мартабах, – их орудия еще не стреляли. Пара залпов – и мы все. Я же правильно понимаю? Такие громадные бандуры должны уметь вскрывать любые корабли, да?

– Вообще-то да. – Каос с тревогой уставился на огромные боевые сферы.

Сколь более широки и успешны были бы завоевания Корпорации, владей она древнейшими технологиями, позволявшими перебрасывать между мирами громадные объекты. Боевые станции, флотилии кораблей, миллиардные армии – все это могло бы прыгать из мира в мир, словно Астрало-Пустотный флот Кетера, и распространять господство бюрократов и капиталистов без ограничений… но пока что нет.

– Решил, что делать?

– Применим маневр эл’Мориа. Это как маневр Хаймлиха, но только эл’Мориа.

Мартабах нахмурился:

– Что такое «элмория»?

– Полагаю, имя. А вообще этот речевой оборот витал в ментальном поле Золана эл’Ча во время нашей последней встречи…

– Эл’Ча жив?

– Ах да, жив, шельма, я же тебе не говорил. Так вот, насколько я понял, «маневр эл’Мориа» – это когда ты совершаешь что-то самоубийственное, но выживаешь.